Обман Нурмагомедова вскрылся после его победы на UFC 254.
Чемпион UFC в лёгком весе Хабиб «Орёл» Нурмагомедов ради карьеры своего друга Ислама Махачева задумал хитрый план. Он хотел «кинуть» Майкла Чендлера, пообещав титульный бой, прекрасно зная, что не сдержит слово.
Как выяснилось после поединка Нурмагомедова против Джастина Гэтжи, дагестанец принял решение об окончании карьеры ещё летом. После своей 29 победы расчувствовавшийся Хабиб рассказал, что поддался на уговоры матери завершить выступления в большом спорте. Это держалось в тайне, и все были уверены, что впереди у «Орла» как минимум ещё одна защита пояса.
На этом Нурмагомедов попытался сыграть, когда Махачеву искали соперника на UFC 254 вместо заболевшего Рафаэля Дос Аньоса. «Орёл» решил воспользоваться своим влиянием. Он обратился к Чендлеру с предложением спасти поединок Ислама. Взамен Нурмагомедов поклялся, что рассмотрит Майкла как следующего претендента на титульный бой. При условии, если тот сможет победить Махачева.
У новичка промоушена, которого злые языки называют любимчиком Даны Уайта, появлялся прекрасный шанс сходу включиться в претендентскую гонку. Ведь вызов ему бросал сам чемпион с бесприкословным авторитетом.
Но, как оказалось, в тот момент Хабиб уже знал, что поединок с Гэтжи станет для него последним в карьере. А значит, подраться с Чендлером он точно не сможет. Выходит, Нурмагомедов решил обманом выторговать согласие американца. «Орёл» настолько хотел продвинуть лучшего друга, что, не раздумывая, пошёл на такой некрасивый шаг и, по сути, «вытер ноги» о Чендлера.
Майкл не «купился» на обещания Нурмагомедова и, как оказалось, был прав. Иначе, боец рисковал очутиться у разбитого корыта. Во-первых, его бы перестали воспринимать всерьёз в случае поражения Махачеву. Во-вторых, после триумфа в бою с Исламом, американцу грозило жесткое разочарование.
Конора «кинут» — Хабиб одобрит: Майкл Чендлер задумал увести титул UFC из-под носа Макгрегора
Бою с Хабибом всё равно не суждено было состояться. Нурмагомедов уже принял решение об уходе из ММА и держаться за обещание не было смысла. Ведь слово, данное матери — гораздо важнее.